ГМО. Бомба замедленного действия.
Основные методы генной инженерии были разработаны в начале 1970-х годов. Уже тогда возникли опасения, что новая наука в неумелых руках может не только нанести человечеству непоправимый вред, но и вообще уничтожить его.
Открытие Фредерика Сенгера, Уолтера Гилберта и Пола Берга подарило поистине безграничные возможности, но лучшие умы человечества вместо того, чтобы искать, к примеру, новые способы лечения тяжелых заболеваний, стали экспериментировать с микробами. Одна из химер — смесь «безобидного» вируса гриппа и ДНК кишечной палочки — стала причиной созыва экстренного совещания в 1975 году. В калифорнийском городке Асиломар собрались сотни ученых со всего мира, которые единогласно проголосовали за введение моратория на создание рекомбинантных ДНК. Ведь если бы новоиспеченный вирус вырвался на свободу, то человечество ждала бы эпидемия дизентерии, передающейся воздушно-капельным путем. А если кому-то придет в голову безумная идея скрестить тот же самый грипп и вирус иммунодефицита человека?
Мораторий был благополучно нарушен в середине 90-х, и сегодня мы имеем поистине катастрофическую картину. В лабораториях скрещивают геномы человека и обезьяны, человека и кролика, человека и мыши — это то, о чем известно, и, думается, это лишь вершина айсберга. Ученые утверждают, что подобные химеры нежизнеспособны, но не могут ответить на простой вопрос: зачем это делается? Зачем скрещивать бабочку и медузу, помидор и рыбу, пшеницу и скорпиона? Вопросов больше, чем ответов.
Последние «парочки», впрочем, вполне себе жизнеспособны. Вероятно, вы уже могли попробовать такой вот помидор «с сюрпризом» или съесть хлеб с «ядовитой приправой». Сегодня практически невозможно найти продукты питания, в которых бы не содержались генно-модифицированные организмы (ГМО). При этом нам неизвестны последствия долгосрочного воздействия таких продуктов на человеческий организм. Зато опыты на крысах, которые привыкают ко всему, ясно дали понять: ГМО по силе воздействия страшнее любого яда.
У грызунов, которых кормили генно-модифицированной кукурузой, погибло 60% потомства, а те крысята, что выжили, отставали в развитии и в подавляющем большинстве оказались бесплодны. Стоит ли удивляться набирающей силу эпидемии бесплодия у людей — именно в странах с хорошо развитой или бурно растущей экономикой? Еще более плачевные результаты были получены в опытах с цыплятами — их поголовье после ГМО-диеты сократилось на 90%. Многие врачи связывают резкий рост онкологических заболеваний с распространением генно-модифицированных продуктов. Прямых доказательств этому нет, но графики увеличения производства ГМО и роста диагностики раковых патологий очень схожи.
В мае этого года американский микробиолог Крейг Вентер создал первую в истории искусственную живую клетку. То есть в лаборатории родился организм, который никогда не появился бы в естественной среде. Наука достигла совершенно нового уровня, еще на один шаг приблизив человека к Создателю. Это не может не воодушевлять, и окрылившая всех эйфория заглушила робкие возражения скептиков (мы не говорим сейчас о религиозном аспекте, которому придают немалое значение миллиарды людей). Любая клетка проходит естественный процесс деления, и нет оснований думать, что искусственная клетка поведет себя иначе. Могут ли ученые предсказать результат размножения синтетической жизни, не станет ли это ящиком Пандоры, той самой «серой слизью» Эрика Дрекслера, способной уничтожить Землю? Ученый, правда, предупреждал о негативной стороне развития нанотехнологий, но сути это не меняет: человечество, заигравшись в бога, может плохо кончить.
Синтетическая жизнь, по мнению ее создателя, станет подспорьем в изобретении новых видов топлива, вакцин против неизлечимых на сегодняшний день болезней, революционных методов очистки биосферы. То есть подразумевается впуск искусственной жизни в нашу среду обитания. Другими словами, ради очистки воды или воздуха от загрязнений, по сути, создается загрязнение иного — инородного для планеты — вида. Рискнет ли кто-нибудь из многоуважаемых читателей предсказать все последствия этого шага?
В последнее время скептики все больше говорят и о таком понятии, как «генетический апартеид». Не секрет, что уже сегодня благодаря генетике можно на ранних стадиях беременности узнать, какие неприятности со здоровьем могут ждать ребенка. Вовремя предпринятые меры (опять же спасибо генетике) в большинстве случаев помогают избежать проблем. Все идет к тому, что лет через двадцать-тридцать каждый новый человечек при рождении будет получать генетический паспорт, в котором будут отражены все его сильные и слабые стороны. Зная нашу природу, можно не сомневаться, что генетические паспорта будут проверять при поступлении на работу. Работодатель заинтересован в здоровом сотруднике и при равных навыках двух соискателей выберет, естественно, того, кто будет здоровее. Это самая малая из проблем, с которыми нам придется столкнуться. Наверняка генетика к тому моменту будет способна к «программированию» абсолютно здорового, идеального homo sapiens, но, скорее всего, эта процедура будет стоить немалых денег и окажется доступна исключительно состоятельным людям.
Человечество еще сильнее расслоится на классы, и что бы ты ни делал, как бы ни старался прыгнуть выше головы, вырваться за пределы круга, навязанного тебе «высшим обществом», не получится. Именно поэтому некоторые генетики уже сейчас пытаются привлечь внимание правительств своих стран к грядущим проблемам. Законодательство должно идти в ногу с научным прогрессом, но пока оно безнадежно отстает.
Это не призыв к тотальному запрещению генной инженерии — все-таки благодаря ей мы многому научились и сумели сделать потрясающие открытия. Но можем ли мы быть уверены, что кто-то однажды окончательно не утратит внутренний ценз и не переступит запретную черту? Соблазн-то очень велик.
