Девиантность в обществе потребления

Проблема сложных взаимоотношений (1) благ высокого экономического уровня развития общества и (2) потребительской культуры с ее негативными побочными эффектами  в той или иной степени давно волновала представителей науки и искусства. Достаточно вспомнить «Новое индустриальное общество» Дж. Гэлбрейта (1967), «Теорию праздного класса» Т. Беблена (1934), «Иметь или быть?» Э. Фромма (1976) или же «Квоту, или Сторонники изобилия» Беркора и Коронеля (1966), «Хищные вещи века» А. и Б. Стругацких (1965).

Отечественный опыт современной России также свидетельствует о том, что, безусловно, прогрессивный переход от казарменного полуголодного социализма с постоянным «дефицитом» всего и вся к рыночной экономике принес не только переполненные товаром магазины, запруженные иномарками улицы, возможность путешествовать по всему миру и обучать детей в Оксфорде или Гарварде, но и значительные негативные последствия: беспрецедентный разрыв между богатым меньшинством и бедным большинством населения (что отражается в динамике соответствующих экономических показателей  децильного коэффициента и индекса Джинни); господство масскульта; воцарившаяся мораль «все на продажу» и «деньги не пахнут» с закономерным возрастанием девиантных проявлений  преступности, коррупции, алкоголизации, наркотизации, торговли людьми, суицидом.

Экономическим и социальным последствиям становления и развития «общества потребления» посвящено немало исследований. Некоторое влияние потребительства на уровень и динамику преступности просматривается в криминологической литературе. Ниже предлагаются некоторые суждения об особенностях различных девиантных проявлений, включая преступность, в обществе потребления.

Основные понятия

Происхождение термина «общество потребления» связывают с именами Э. Фромма, Дж. Гэлбрейта (в варианте «общество изобилия»), Ж. Бодрийяра (с его книгой «La Societe de consummation», 1970). Имеется, как всегда, множество определений и интерпретаций этого понятия. Во всяком случае, «общество потребления» такой же релятивный, искусственный социальный конструкт, как и большинство порождений общества (любого)  преступность, наркотизм, коррупция, социализм, коммунизм, христианство, буддизм, протестантизм, «социалистический лагерь», «общество благоденствия», и т. д., и т. п. Но, будучи сконструирован, конструкт живет своей жизнью, налагая множество обязательств и ограничений на членов породившего его общества…

Одно из определений: «общество потребления — это совокупность общественных отношений, в которых ключевое место играет индивидуальное потребление, опосредованное рынком» [14, с. 109]. Общество потребления обычно рассматривается как фаза (стадия) развития капитализма.

Основные особенности общества потребления сводятся к нижеследующему [1, с. 345; 13; 14]:

• Растущее изобилие (в развитых странах) как основа формирования общества потребления. «Существенное превышение предложения товаров над спросом» (Б. Ильин).
• Потребление становится экономической потребностью, а идентичность индивидов основывается на их деятельности как потребителей.
• «Потребление… превращается в инструмент конструирования социальной идентичности» (Б. Ильин).
• Сокращается продолжительность рабочего времени, возрастает время потребления (включая отдых и досуг).
• Растут потребительские настроения, повышается удельный вес товаров длительного пользования и предметов роскоши [12].
• Эстетизация повседневной жизни (вплоть до ее «гламуризации»). «Разве я этого не заслуживаю?» рекламный вопрос по поводу очередного гламурного «прибамбаса». Имидж и имиджмейкеры.

Консьюмеризм

Консьюмеризм как термин в настоящее время становится аналогом перепотребление, потребительство. В современном мире потребление становится своего рода пагубной зависимостью, развивается ониомания. Для человека, страдающего такой зависимостью, товары теряют собственную значимость и становятся лишь символом причастности к некой общественной группе. Идея о возможности достижения социального превосходства через потребление порождает в сознании покупателя веру в то, что сам акт покупки способен доставить большее удовлетворение, нежели собственно продукт, который приобретается. Человеческое счастье ставится в зависимость от уровня потребления, потребление становится целью и смыслом жизни.

Основная критика идеологии потребительства развивается в религиозной среде. С религиозной точки зрения, консьюмеризм игнорирует духовные ценности, если они вне сферы рыночных отношений. Консьюмеризм эксплуатирует и поощряет страсти, эмоции, пороки, в то время, как все основные религии призывают к их обузданию, ограничению. Примером критики консьюмеризма в христианстве является энциклика папы римского Иоанна Павла II «Centesimus Annus» (1991), согласно которой консьюмеризм – одно из наиболее опасных следствий радикальной формы капитализма.

• Основная оценка индивида по тому, что он потребляет. Отсюда  престижное потребление. Приобретение «позиционных товаров» как показателей принадлежности к определенной статусной группе.
• Различия потребления приходят на смену классовым, тендерным, расовым различиям. «При этом контраст между моделями общества потреблениями и возможностями основной массы населения часто напоминает пропасть» (Б. Ильин).
• «Потребители приобретают власть и авторитет за счет производителей» (инженеров, врачей, учителей и др.).
• Рынок распространяется на все сферы жизни (от сексуальной до «шоппинга» как «отдыха» и досуга).
• Общество потребления сопровождается процессами включения / исключения (inclusion / exclusion), когда «недопотребители» исключаются из активной экономической, социальной, политической, культуральной жизни (или же исключенные становятся «недопотребителями»). Исключенные (excluded) составляют основную социальную базу различных девиантных проявлений [7].
• Безгранично «потребляется» природа. Сверхпотребление природных ресурсов порождает многочисленные очаговые экологические кризисы и катастрофы, интегрирующиеся в глобальный экологический кризис.
• «Общество потребления порождает небывалое напряжение в отношениях людей и природы» (Б. Ильин). Strain theory («теория напряжения») Р. Мертона в действии.

Девиантогенность общества потребления

Оговоримся: каждое общество  «девиантогенно», ибо порождает все позитивные и негативные социальные феномены. Нас же интересует некоторая специфика девиантогенности исследуемого общественного типа [35]. При этом, думается, что девиантогенность богатого общества все же лучше, чем нищего…

Экономика

Конечно, в основе «общества потребления» («общества изобилия», «общества благоденствия») лежат успехи экономического развития ведущих капиталистических стран после Второй мировой войны. Но наряду с «чисто экономическими» негативными последствиями развития капитализма  периодическими экономическими кризисами, возникают некоторые новые проблемы (имеющие, впрочем, давние корни), таящие повышенный криминогенный эффект. Я имею в виду, прежде всего, углубляющееся экономическое неравенство между странами и социальных страт внутри каждой страны, а также расцвет «теневой экономики» («серой экономики», «неформальной экономики», «второй экономики», «скрытой экономики», «подпольной экономики»). «Теневая экономика  это разветвленная, всепроникающая и всеобъемлющая система взаимосвязанных экономических отношений, которые имеют место вне рамок действующих законов и недоступны прямому и регулярному статистическому учету и налоговому контролю» [29, с. 33].

Позиция по поводу девиантогенного и криминогенного значения социально-экономического неравенства отражена во многих работах автора [5; 8; 9], а также в исследованиях других ученых юристов [23; 2; 31; 34]. Что касается «теневой экономики», то об этом лучше читать экономистов [2; 4; 17; 18]. Хотя вся «теневая экономика» девиантна, наиболее опасные ее проявления  — организованная преступность, включая торговлю наркотиками, оружием, людьми, и коррупция. «Можно сказать вполне решительно и определенно: коррупция и теневая экономическая деятельность в России два имени единого явления, и рассматривать их следует только вместе, в их взаимной обусловленности и функциональном взаимодействии» [29, с. 28].

Если «цена» человека определяется стоимостью потребляемого, а государство платит «бюджетникам» по принципу «кормления» («остальное сами доберете»), то «максимизирующий свое благосостояние индивид распределяет свое время между криминальной деятельностью и деятельностью в рамках закона» [15,с. 95].

Политика

Теневая экономика не может не вовлекать в свою орбиту политику. Происходит сращивание теневой экономики и теневой политики, образующее теневую реальность, теневую действительность, невольными участниками (и жертвами) которой оказываются все граждане страны [3]. «Развитие теневой экономики создает угрозу стабильности таких фундаментальных институтов, как государство, правовая система, система общественной морали… В сфере вне легальных экономических связей… возникает и укрепляется некое теневое парагосударство  со своими «законами», со своей иерархией власти, со своей системой безопасности» [30, с. 12]. Отсюда  коррупционные сети на высшем государственном уровне [27], управляемые суды, коррумпированные «правоохранительные» органы, политические убийства, выборы без выбора.

Быт

Если теневая экономика и теневая политика находятся в «тени» ежедневного массового наблюдения и поведения, то бытовые проявления негативных сторон общества потребления у всех на виду. И хотя теневые экономика и политика наиболее опасны, гнев населения обрушивается на повседневные, бытовые следствия консюмеризма (потребительства). Б мире, где «все на продажу» и «деньги решают все», погоня за деньгами нередко не знает границ, ни правовых, ни моральных. Как сказала двадцатилетняя девушка-крупье, присвоившая в сговоре с клиентом около двух миллионов рублей, когда ее поймали и стали стыдить: «Стыдно? Да я за деньги мать родную убью!» [6, с. 89]. И убивают  родителей, стариков-пенсионеров, жен и мужей, конкурентов. И воруют, и грабят, и разрабатывают хитроумные операции по обману «лохов»  нас с вами.

Престижное потребление, погоня за модой, гламурный мир, создаваемый рекламой и СМИ, подтачивают элементарную мораль совместного проживания и общения людей, способствуя распространению различных девиантных проявлений. Секс становится видом потребления с целью развлечения. Другим видом «отдыха» и развлечения является шоппинг.

Девиантные проявления в обществе потребления (краткий обзор)

Преступность

Имеется несколько показателей, свидетельствующих о динамике определенных видов преступности по мере становления и развития в России общества потребления. Одним из таких показателей служит нарастающий рост заказных убийств на экономической почве, отслеживаемый Агентством Федеральных Расследований (19902008 гг.) [33]. Другой показатель  динамика грабежей и разбоев (в связи с очень высокой латентностью краж рассмотрение их официальной динамики нецелесообразно).

Данные табл. 1 достаточно характерны: коэффициент интенсивности (на 100 тыс. населения) грабежей в 1987 г.  21,0, в 2006  250,3, рост за 20 лет почти в 12 раз; уровень разбойных нападений в 1987 г.  3,9, в 2006 г.  41,9, рост за те же годы в 10,7 раза. Сведения за 20072008 гг., хотя в целом и не противоречат общей тенденции, но вызывают серьезные сомнения у криминологов (профессора М.М. Бабаев, В.В. Лунеев, Я.И Гилинский и др.) в связи с растущей латентностью за счет сокрытия преступлений от регистрации (так называемая, «искусственная латентность»).

Хорошим показателем мог бы быть тренд экономической преступности. Но в силу очень высокой латентности и зависимости от правоприменительной практики данные о зарегистрированных преступлениях в сфере экономической деятельности демонстрируют скорее снижение их количества (!). Пожалуй, редким исключением является рост зарегистрированных случаев отмывания денежных средств, приобретенных в результате совершения преступлений (рост со 132 в 2003 г. до 8 670 в 2007 г.), незаконного использования товарного знака (с 303 в 2002 г. до 924 в 2007 г.), контрабанды (с 3 498 в 2002 г. до 6 983 в 2007 г.) [25; 32].

Организованная преступность

Организованная преступность бурно развивается и меняет свой облик, сращиваясь с легальным бизнесом и властными структурами [5; 8; 10]. Это  одно из важнейших следствий развития консьюмеризма в стране. Российский наркобизнес успешно вписался в мировой под «крышей» милиции (низовой уровень), Госнаркоконтроля и ФСБ (верхний уровень).

Хотя официальные данные о торговле людьми (ст. 1271 УК РФ) невелики (от 17 зарегистрированных случаев в 2004 г. до 104106 в 20062007 гг.), однако по данным сравнительного мирового исследования Россия входит в тройку стран, занимающих первые места по этому виду преступлений: Россия, Украина, Нигерия [16; 11].

Нелегальная торговля оружием приобретает характер государственно-криминального бизнеса. Не брезгует организованная преступность и традиционными видами деятельности: кража и перепродажа автомобилей, «крышевание» мелкого бизнеса и секс-индустрии (в конкуренции с «ментовскими» крышами, которые вытесняют бандитские [8, с. 285287]).

Алкоголизация населения

Пьянство — старое российское зло в обществе потребления превратилось в символ достатка и моды («престижное потребление»): от немецкого или чешского пива для молодежи до французского коньяка и шотландского виски для «Middle class» и «элиты». Россия с середины 90х гг. минувшего века вышла на первое место в мире по душевому потреблению алкоголя (свыше 15 л чистого алкоголя в год), опередив традиционных лидеров  винодельческую Францию и Испанию [20; 21; 22]. По данным ВОЗ (Всемирной Организации Здравоохранения), при уровне душевого потребления алкоголя свыше 8 л начинается «необратимое угасание этноса». «По официальным данным Роспотребнадзора (экспертные оценки даже выше), душевое потребление поднялось до 18 л чистого алкоголя в год.

Порог безопасности, определенный ВОЗ для любой страны в 8 л, превышен, по крайней мере, вдвое  без принятия самых экстренных мер деградация России, ее народа неизбежна» (Н. Герасименко, академик РАМН, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по охране здоровья [26]). При этом структура потребления самая неблагоприятная  водка и другие крепкие напитки, включая самогон.

Наркотизация населения

Потребление наркотиков и психотропных веществ, строго говоря, не входит в арсенал потребительства (это — негламурно), но является следствием исключенности, как одного из порождений общества потребления, и процветающего наркобизнеса. Аутсайдеры, маргиналы, исключенные, оказавшись на обочине общественной жизни, за рамками официальной структуры общества (или в самом ее низу), ищут утешение в алкоголе, наркотиках или добровольно уходят из жизни (суицид). По Р. Мертону  это ретретистское поведение и результат «двойной неудачи» (первая неудача самоутвердиться, «включиться» посредством активной легальной деятельности и вторая неудача самоутвердиться, самореализоваться путем нелегальной, криминальной активности).

Проституция

Растет добровольная и принудительная (в результате торговли людьми) продажность в сфере сексуальных услуг и, что характерно для общества потребления,  проституирование политиков, журналистов, писателей, деятелей искусства, науки, спортсменов. За многочисленными примерами из жизни отечественной «элиты» не надо далеко ходить. Некоторые представители киноискусства, журналистики, театральные деятели, мастера шоу-бизнеса не стесняются продаваться и перепродаваться за реальные или мнимые материальные блага.

Самоубийство

Уровень (в расчете на 100 тыс. населения) и динамика самоубийств лишь косвенно отражают потребительские интенции населения: «исключенные» чувствуют себя все более обездоленными и, наряду с «уходом» в алкоголь и наркотики, могут решиться на тотальный уход из жизни. Некоторая динамика завершенного суицида в России представлена в табл. 2.

При этом, во-первых, следует учитывать неполноту регистрации и публикаций соответствующих данных. Во-вторых, динамика суицида испытывает двойственное воздействие консюмеризма: с одной стороны, растущее благосостояние и возможности им воспользоваться все же возрастают, нейтрализуя суицидальное поведение, с другой  исклю ченность особенно остро чувствуется на фоне якобы «всеобщего» благополучия. В-третьих, все познается в сравнении. Поэтому отметим, что Россия с 1984 г. занимает одно из первых мест в мире по уровню самоубийств.

Всего с 1995 по 2003 г. в России покончили с собой 500 тыс. человек. Количество самоубийств в России в расчете на 100 тыс. жителей в 3 раза превышает среднемировой показатель. Россия с 2004 г. стабильно занимает второе место в мире по уровню завершенных суицидов (после Литвы). По непроверенным данным, Литве удалось существенно сократить количество самоубийств, и, возможно, Россия вышла на первое место в мире и по этому страшному показателю. Тем более что, по данным Минздравсоцразвития, за первую половину 2009 г. количество самоубийств выросло в стране на 1,5 % по сравнению с соответствующим периодом 2008 г.

По сведениям ВОЗ, уровень 20 самоубийств на 100 тыс. населения считается критическим, в России этот показатель выше в полтора-два раза.

Позитивные девиации

Конечно, общество потребления предъявляет повышенный спрос и на творцов  позитивных «девиантов». Консюмеризм, сверх-потребительство может удовлетворяться и в результате творческой активности («Инстинкт мастерства», по Т. Веблену). «Творческие люди ценятся. Это не исключает возможности забрасывания камнями или поливания грязью в случае определения их большинством как разрушителей устоев» [14, с. 129]. Но это  тема специального исследования.

Социальный контроль

С изменениями динамики и структуры девиантных проявлений меняется и социальный контроль над ними. Во-первых, официальный социальный контроль, в частности, со стороны полиции и юстиции, не поспевает за растущими девиациями [19, с. 65 и далее]. Нарастает «кризис наказания» [36; 8, с. 404410]. Во-вторых, общественное сознание прежде всего среднего класса  под воздействием растущей преступности, алкоголизации и наркотизации населения, а также призывов популистских политиков и СМИ становится все более репрессивным, на что официальные государственные органы с радостью отвечают усилением репрессивности правоприменения. В-третьих, «система массового потребительского кредита превращается в основу новой формы социального контроля, которая оказывается эффективнее репрессивных инструментов. Когда дом, автомобиль, мебель и т. д. приобретены в кредит, благополучие семьи очень жестко зависит от рабочего места… Всем есть что терять, кроме цепей. И система массового кредита делает риск потери особенно чувствительным» [14, с. 113114]. В-четвертых, наряду с глобализацией девиантных проявлений происходит глобализация социального контроля.

В заключение подчеркнем, что обозначенная в заглавии тема получила в статье лишь первоначальное, схематичное, «заявочное» отражение и нуждается в дальнейшем теоретическом развитии и эмпирических исследованиях.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.    Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б. Социологический словарь. — М. : Экономика, 2004.
2.    Барсукова С.Ю. Неформальная экономика: экономикосоциологический анализ. — М. : ГУВШЭ, 2004.
3.    Барсукова С.Ю. Сращивание теневой экономики и теневой политики (на примере финансирования избирательных кампаний и деятельности политических партий) // Теневая экономика — 2007: экономический анализ преступной и правоохранительной деятельности / ред. Л. Тимофеев. — М.: РГГУ, 2008.
4.    Бурова Н.В. Нелегальная экономическая деятельность: теория и практика измерения. — СПб. : ГУЭИФ, 2006.
5.    Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других отклонений. — 2е изд. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2007.
6.    Гилинский Я.И. Игорная зависимость: альтернатива наркотической? // Онлайн исследования в России: тенденции и перспективы. — М.: ИС РАН, 2007.
7.    Гилинский Я.И. «Исключенность» как глобальная проблема и социальная база преступности, наркотизма, терроризма и иныхдевиаций // Труды СПб. Юрид. инта Ген. прокуратуры РФ. — 2004. — № 6.
8.    Гилинский Я.И. Криминология: теория, история, эмпирическая реальность, социальный контроль. — 2е изд. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2009.
9.    Гилинский Я.И. Социально-экономическое неравенство как криминогенный фактор (от К. Маркса до С. Олькова) // Экономика и право / ред. А. Заостровцев. — СПб.: Наука, 2009.
10.  Гилинский Я.И., Костюковский Я. Организованная преступность: понятие, история, деятельность, тенденции //Частная криминология. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2007.

Информация об авторе

ГИЛИНСКИЙ ЯКОВ ИЛЬИЧ (СанктПетербург) — доктор юридических наук, профессор, профессор Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, декан юридического факультета Балтийского института экологии, политики и права, заведующий кафедрой уголовного права. Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена (198161, г. СанктПетербург, Набережная р. Мойки, 48, корп. 20.