Альтернативные модели успешности в современной культуре: дауншифтинг. Поиск альтернативной поведенческой стратегии
Идея успешности — одна из ключевых в современных развитых обществах. Стремление к успеху, достижению определенных целей и благ лежит в основе культуры потребления (1). Западная массовая культура, связанная с рыночным укладом экономики, провозглашением личных и гражданских свобод, а также стремлением к «достижительству» и потреблению, сформировала собственный образ успешного человека. Концепт «успех» стал одним из базовых, отражая главные ценности данного типа культуры — социальный статус, обладание материальными благами, доступ к информации и т.п.
Активное развитие на Западе получила система крупных корпораций, формирующая собственные кодексы предписываемого поведения и ритма жизни. В 1990-х гг. формируются основные черты корпоративной этики и культуры. Требуя от сотрудника максимальной включенности в работу, отождествления собственных стремлений с интересами компании, жизни в жестком ритме постоянной конкуренции, работа в корпорации претендует на главенствующую роль в иерархии ценностей своего сотрудника. При явных важных преимуществах: высокой стабильной зарплате, карьерном росте (а вместе с ним росте не только в доходах, но и в статусе), социальном пакете и прочих атрибутах стабильной жизни — корпоративная модель успешности имеет ряд сильных побочных эффектов. Главный из них — нехватка времени на общение с близкими, на реализацию собственного творческого потенциала в сферах, отличных от профессиональной. Если по каким-либо обстоятельствам работа становится монотонной, слишком перегруженной ответственностью и стрессами, преимущества высокого дохода уже не кажутся столь весомыми, в сравнении с ощущением загнанности, потери важных компонентов собственной идентичности. Такое ощущение накапливается постепенно и может привести к глубокому личностному кризису. Он может совпасть с кризисом среднего возраста (или другим возрастным кризисом), что лишь усугубляет его остроту. Модель успешности, которая представлялась «правильной» и единственно возможной, больше не приносит удовлетворения индивиду. А значит, не достигается априорно желаемое «счастье» — культурный концепт, в данном случае тесно связанный с понятием «успех». Отсюда возникает потребность в поиске альтернативных стратегий поведения и ценностных приоритетов, способных предоставить индивиду самоощущение успешного и вместе с тем счастливого человека (значимость «успеха» при этом остается непоколебимой, под сомнение ставится не его целесообразность, а смысловое наполнение).
Понятие дауншифтинга
Так зарождается феномен дауншифтинга. Он назван по аналогии с автомобильной терминологией (сбавить скорость, притормозить, перейти на пониженную передачу) и понимается как противоположность стремлению забираться все выше и выше по карьерной лестнице. В обозначении «дауншифтинг» заложено противоречие. С одной стороны, речь идет о понижении уровня: метафорическая семантика отнесения к низу характеризует это явление как негативное, «ниже» означает хуже, так как ориентация вниз соответствует негативной языковой коннотации (2). С другой стороны, дауншифтинг воспринимается как сбрасывание скорости, т.е. избирание более осторожного, осознанного и вдумчивого движения. Тем самым понижению присваивается также и позитивная характеристика. Противоречие в означивании феномена проявляет противоречия в его оценке и интерпретации обществом, его различными группами.
Дауншифтерами стали называть себя люди, отказывающиеся от успешной, но полной стрессов работы в пользу более спокойной, позволяющей реализовать собственные мечты. При этом они осознанно шли на возможное понижение статуса и дохода, определяя для себя другие жизненные приоритеты. Явление стало быстро распространяться в разных странах и среди разных социальных слоев. Интерес к дауншифтингу быстро и неуклонно растет как среди сторонников этого движения, так и в средствах массовой коммуникации, у маркетологов, ищущих новые рынки сбыта продукции, специалистов в области подбора персонала, сталкивающихся с необычным поведением сотрудников, добившихся определенных успехов в карьерном росте. Если в начале 2000-х гг. первые статьи и дискуссии о дауншифтинге стали появляться в основном в специализированных деловых изданиях, на сегодняшний день тема перешла из разряда специальных на уровень популярных. О дауншифтинге пишет развлекательная глянцевая пресса, образ дауншифтера становится популярным в художественных произведениях (3). Тема становится актуальной и для России. Неразработанность определений и базовых характеристик говорит о существовании не только языковых, но и общекультурных проблем, связанных с определением места и роли дауншифтинга в современном обществе и культуре.
Изучение дауншифтинга может вестись в рамках разных научных дисциплин. Сегодня уже правомерно говорить об особом сообществе дауншифтеров, члены которого разделяют общие ценности и формируют базовые принципы поведения. В связи с этим можно говорить о социологическом аспекте проблемы: как строится и воспроизводится данное сообщество, какими представляются его перспективы самим дауншифтерам и другим группам, насколько сильно влияние данного сообщества в социуме и каковы каналы такого влияния. Экономический аспект требует выявления маркетинговых стратегий, связанных с обслуживанием и формированием запросов дауншифтеров, развитием «funky»-бизнеса (компаний, ставящих приоритетом нестандартные стратегии и внимание к индивидуальному выбору участников экономического процесса), изменением структуры рынка трудовых ресурсов. В рамках психологии стоило бы изучить, как стремление к дауншифтингу может быть связано с возрастными кризисами (например, кризисом среднего возраста). Важной для понимания текстов, функционирующих в рамках складывающегося дискурса о дауншифтинге, является лингвистическая составляющая. Особый интерес, с точки зрения лингвокультурологии, представляет формирование определенных устойчивых метафор, отражающих представление носителей языка о ценности и значении дауншифтинга, успеха, свободы и т.д. В данной работе я сосредоточусь в первую очередь на социокультурных аспектах дауншифтинга.
При исследовании этого феномена важно не подводить под данную категорию все случаи радикального изменения поведенческих стратегий и жизненных ориентиров, приводящие к снижению заработка или понижению статуса, вне зависимости от времени, места, эпохи жизни предполагаемого дауншифтера. Однако ошибкой было бы вовсе не учитывать такого рода «жизненные истории», относящиеся, например, к иным эпохам и характеризующие, конечно, другие феномены, поскольку они все-таки могут оказывать влияние на формирование образа дауншифтера, его самосознание, на внешнюю оценку и интерпретацию явления. В дальнейшем речь пойдет только о круге практик и явлений, непосредственно связанных с данным понятием и временем его возникновения, — о периоде с конца 1990-х гг. до нынешнего дня.
По данным Нью-Йоркского института исследований трендов (The Trends Research Institute in New York), возникновение понятия «дауншифтинг» относится именно к 1990-м гг.4, эта версия наиболее распространена и воспроизводима в различных словарях.
Дауншифтинг в западной культуре
Наибольшее распространение дауншифтинг по лучил в Англии, Франции, Северной Америке и Австралии. Согласно данным Британского бюро маркетинговых исследований за 2003 г., 25% населения Великобритании в возрасте от 30—59 лет считают себя дауншифтерами. Ключевой вопрос анкеты был следующим: совершали ли респонденты за последние десять лет такие добровольные изменения в собственном жизненном укладе, которые привели к долговременным последствиям, включая снижение заработков, но увеличение свободного времени для отдыха (5). Подобная цифра не означает, что четверть жителей Великобритании — дауншифтеры, однако достаточно активное стремление респондентов подчеркнуть свою потребность в переменах стиля жизни, даже если они повлекут за собой снижение социального статуса, говорит об актуальности проблемы для населения.
С 2002 по 2005 г. Австралийским институтом (6) был проведен ряд исследований, касающихся изменений в структуре занятости и ценностных установках австралийцев. По данным 2003 г., 23% австралийцев в возрасте от 30 до 59 лет сознательно решились на снижение своего заработка и пришли к идее о необходимости дауншифтинга в своей жизни (7). Авторы исследования подчеркивают: мысль о снижении темпа занятости зачастую продиктована осознанием того, что индивид не в состоянии обеспечить все свои потребности, сколько бы он ни зарабатывал. Причиной изменения приоритетов может служить и смена ценностных установок, вызванная разочарованием в идеалах, продиктованных культурой потребления. По данным 2005 г., более 62% населения Австралии уверены в том, что как бы усердно они ни работали, заработать достаточное количество средств на удовлетворение всех нужд им не удастся. Цифры, как видим, достаточно велики, но они говорят не столько о дауншифтинге, сколько о более широком круге явлений, связанных с развитием современных обществ и потребительской культуры, их дифференциацией и усложнением.
Исследователи указывают, что за два года (2003—2005) интерес к дауншифтингу в Австралии заметно вырос, причем как со стороны людей, стремящихся изменить свою жизнь, так и стороны медиа, стремящихся зафиксировать явление и называющих его трендом года (8). Спрос порождает предложение, поэтому уже в 2004 г. в стране стали появляться фирмы, которые за большие деньги (по словам авторов, более 5000 долл.) готовы помочь в организации плана дауншифтинга.
Хотя идея дауншифтинга предполагает поиск собственного жизненного пути и индивидуализацию выбора, люди, называющие себя дауншифтерами, часто не стремятся к обособленности и выключению из общественных полей дискуссий. Им необходимо консолидироваться вокруг общей идеи, авторитетной персоны, чьему манифесту они готовы следовать и ценности которого разделять. Поэтому складываются целые сообщества дауншифтеров, создаются Интернет-порталы и форумы, где люди могут обмениваться опытом, вдохновляться на изменения собственной жизни или подбадривать тех, кто только задумался о целесообразности внесения перемен в собственный уклад. Обычно в подобном сообществе есть лидер группы, чей путь считается некоторым образцом, рекомендации — руководством к действию, а Интернет-страничка — центром обмена мнениями.
Так, в Великобритании одно из крупнейших по численности Интернет-сообществ (посещаемость страниц сайта составляет около 100 000 просмотров) возглавляет Ричард Кэннон (Richard Cannon). Бывший топ-менеджер компании British Rail, после ухода из компании он создал собственный сайт (9), на страницах которого приведены тексты «за» и «против» идеи изменения жизни, рассказана история счастливых преобразований в жизни самого автора. Кэннон совершил свой дауншифтинг в 2000-м г. Его история такова: всю жизнь он очень много работал, зарабатывал хорошие деньги, был уважаемым человеком, порядочным семьянином, отцом троих детей. Правда, из-за очень напряженной работы у Кэннона совсем не было времени на общение с семьей. К 50-ти годам у него начались проблемы со здоровьем, а затем произошла автокатастрофа, в которой погибла одна из его дочерей. Тяжелейший жизненный кризис привел к пересмотру жизненных приоритетов, стало ясно, что работа больше не приносит удовлетворения, что самое дорогое — семья, а она остается без должного внимания и заботы. Тогда Кэннон начал планировать свой дауншифтинг. Он пишет, что планировал его заранее, будто побег. Первым делом в саду был разбит огород, потом были заведены цыплята. Кэннон взял отпуск, получил дополнительное пособие, но на работу больше не вышел. Сегодня он не работает пять дней в неделю, а живет временными заработками, написанием статей и не очень ответственной и серьезной работой в крикет-клубе, фанатом которого давно являлся. У Кэннона больше нет тех заработков, которые были раньше. И хотя он и говорит о том, что «новая» жизнь оказалась тяжелее, чем можно было предположить, он абсолютно счастлив, так как может проводить большую часть времени с семьей, общаться с внуками и заниматься любимыми делами. Такая история может считаться одним из образцов сценария дауншифтинга.
Во Франции подобным лидером и автори тетом может считаться Трейси Смит (Tracey Smith). Ее история во многом похожа на историю Ричарда Кэннона. Оставив весьма успешную карьеру, не позволявшую проводить время с семьей, Трейси вместе с мужем и детьми переехала в небольшую деревушку на юго-западе Франции, где начала новую жизнь, которую сама характеризует, как «simple green living» (простая жизнь на природе). Со временем, когда семья Трейси поняла, что им удалось справиться с первоначальными трудностями не такой уж простой жизни в непривычных, не столь комфортных, как раньше, условиях и с меньшими деньгами, Трейси решила обобщить свой опыт и помочь тем, кто только решил начать новую жизнь. Она создала манифест дауншифтинга, разработала целую пошаговую систему, как обрести жизненное равновесие, написала книгу советов, создала несколько фильмов о стратегии «зеленого» дауншифтинга. В 2005 г. во Франции прошла первая национальная неделя дауншифтинга, учредителем которой выступила Трейси Смит. Сегодня недели дауншифтинга приобрели международный статус. Трейси Смит стала одним из признанных мировых авторитетов в области дауншифтинга. Знакомство с официальным сайтом международных недель дауншифтинга (10) Трейси Смит дает богатый материал для интерпретаций и осмысления.
Остановлюсь подробнее на тест-опросе, приведенном на стартовой странице сайта, он может прояснить базовые представления о дауншифтинге, заложенные идеологами движения. Приведу предложенные позиции (требовалось выбрать один ответ):
1. Какова Ваша главная мотивация для совершения «небольшого дауншифтинга»?
А) Соображения, касающиеся собственного здоровья.
Б) Проводить больше времени с семьей и любимыми.
В) Я понял, что в жизни есть что-то большее, чем погоня за деньгами.
Г) Я хочу лучшую работу и большую сбалансированность жизни.
Д) Мне бы хотелось найти время для общественной жизни (volunteer in my community).
Е) Ничего из вышеперечисленного.
2. К чему вы больше всего стремитесь? Что Вам нравится больше всего в Вашем дауншифтинге?
А) Находить время, чтобы готовить, больше используя свежие ингредиенты.
Б) Выращивать что-то съедобное и питаться плодами собственного сада.
В) Просто наслаждаться жизнью, в которой меньше стрессов.
Г) Не реагировать на будильник.
Д) Иметь время для развития собственных творческих замыслов.
Е) Восстановить связи с людьми, с которыми не было возможности увидеться долгое время.
Ж) Ничего из вышеперечисленного.
3. Какие комментарии Вы получали от других по поводу своего дауншифтинга?
А) Ты сошел с ума.
Б) Они думали, что это причуда (при хоть).
В) Они не могли понять, почему я хочу уйти от модели 9—5 (имеется в виду пятидневная рабочая неделя с восьмичасовым рабочим днем и часом на дорогу).
Г) Это ненормальное поведение.
Д) Они хотели бы, чтобы у них у самих хватило смелости попробовать это.
Е) Ничего из вышеперечисленного.
4. К какой возрастной группе Вы принадлежите?
А) До 29 лет.
Б) 30-39 лет.
В) 40-49 лет.
Г) 50-59 лет.
Д) 60-69 лет.
Е) 70 или больше.
5. Откуда вы? («Where are you in the world?»)
А) Объединенное королевство (UK).
Б) Другая европейская страна.
В) Африка.
Г) Америки (в оригинале — множе ственное число).
Д) Азия. Тихоокеанский регион.
Е) Ближний Восток.
Ж) Южная Азия.
В опросе есть еще небольшое выделенное поле для свободных ответов. В нем предлагается добавить при желании еще какие-нибудь детали своего «путешествия к более простой и счастливой жизни!» (цитата).
Что дают предложенные вопросы для конструирования образа изучаемого сообщества? В первом вопросе, касающемся мотиваций, уже содержится оговорка, призванная обо дрить и укрепить отвечающего на пути обретения новой идеологии. «What’s your primary motivator for doing a little «downshifting»?» (вы делено мной — В.М.), т.е. для того, чтобы по чувствовать себя дауншифтером, необязательно бросать все и уезжать в глухую деревню. Достаточно ощутить потребность в изменениях и сделать хоть какие-то подвижки в этом направлении. Именно такой, еще не «закоренелый» дауншифтер, лишь слегка сбрасывающий скорость (частая метафорика обращенная к автомобильной тематике), может быть наиболее восприимчив к советам и обсуждениям, проводимым сообществом.
Обращает на себя внимание, что в «подсказках» к вопросам явно подчеркнуты негативные характеристики внешнего мира, в котором необходимо «гнаться» за деньгами, где люди не имеют возможности проводить время с семьей и любимыми, теряют контакты с друзьями, не могут развить свои творческие качества и не успевают насладиться жизнью. Причем такая ущербная позиция является нормой для «обычных людей» (не дауншифтеров). Они с подчеркнутой агрессивностью («ты сумасшедший.», «это лишь прихоть», «это ненормально») реагируют на попытки человека остановиться и попытаться выйти из порочного круга гонок за доходом, статусом и престижем. Таким образом, проводится разграничение между «обычными людьми» (негативные характеристики) и «новыми избранными» — теми, кто уже решился или хотя бы задумался о целесообразности дауншифтинга как единственно верного способа обретения гармонии и личного успеха. Этот механизм конструирования собственной позитивной идентичности и разграничения групп «свои» — «чужие», «мы» — «другие» характерен для организации субкультурных групп.
Второй существенный момент: в ответах о мотивациях, побудивших к дауншифтингу, есть пункт о стремлении выделить время на общественное служение. Этот пункт очень характерен для западной модели дауншифтинга, осваивающего принятые в обществе ценности. В книге Д. Дрейка «Дауншифтинг» (11) волонтерскому участию в различных общественных и религиозных сообществах также уделяется не малое место. Эта ценность стоит в одном ряду с семьей и друзьями (т.е. полем приватности). Интересно проследить, как эти установки могут (и могут ли?) прижиться в России, где принадлежность к общественным объединениям для большинства населения не характерна и многократно уступает значимости семьи, круга близких.
Третья характерная особенность данного опроса — ориентированность на формирование экологического сознания. Экологическая составляющая является важной для западного понимания дауншифтинга как стремления к «простой жизни» (идеал simple life). Это явление напоминает поиски новой естественности в эпоху Просвещения, однако специфика современности задает иное понимание того, что считается «естественным» и желанным. Прежде всего, это стремление к снижению стрессов (неизменная составляющая конструкции «жизнь — это гонки»), обретению независимого графика (не реагировать на будильник), потреблению экологически чистых продуктов. Экологическое мировосприятие активно развивается в западной культуре последних десятилетий, постепенно выходя на лидирующие позиции.
Финальный вопрос о месте жительства — «Where are you in the world?» — сформулирован так, чтобы при прочтении отвечающий задумался, какое место ему принадлежит, какая роль отводится и т.д. Таким образом, здесь делается попытка вызвать человека на откровенный разговор, настроить на философский лад. В целом вопросы теста призваны помочь устроителям недель дауншифтинга узнать больше об участниках процесса, понять их мотивации и стремления. Но поскольку вопросы теста имеют уже готовые варианты ответов, инициаторам опроса важно, видимо, не столько получение новой информации о жизненных обстоятельствах, побудивших человека к дауншифтингу и поиску единомышленников (о потребности обретения группы со схожими интересами говорит сам факт поиска по теме в Интернете), сколько подтверждение уже имеющихся установок и оценок, позволяющих сконструировать свой образ дауншифтера, дауншифтинга и общества. Подобные модели призваны стать отправной точкой в представлениях человека, желающего приобщиться к данной культурной группе. Вариант ответа «Ничего из вышеперечисленного» оставляет некоторое поле для маневров и альтернативных сценариев, но подразумевает определенную маргинальность.
Культурная легитимация дауншифтинга
Говоря о явлении дауншифтинга, нельзя не упомянуть двух людей, оказавших значительное воздействие на осмысления этого феномена. Это американцы Джон Дрейк и Дэниэл Пинк. Первый — автор книги «Дауншифтинг» (12), это подробное руководство к действию, изобилующее примерами и ориентированное на широкую аудиторию потенциальных последователей. Второй известен книгой «Нация свободных агентов. Как новые независимые работники меняют жизнь Америки» (13). Работа Дэниэла Пинка объединяет в целостное смысловое поле несколько важных тенденций в развитии современных деловых отношений — стремление к большей свободе действий и перемещений со стороны работника, осознание ценности собственной частной жизни как более высокой, в сравнении с корпоративными ценностями, стремление к творческой реализации. Пинк говорит о тенденции к увеличению дистанции между работодателем и исполнителем (мобильный офис, работа на дому, контрактно-гонорарные проекты, не требующие постоянного прямого контакта между всеми участниками рабочего процесса).
Одна из базовых категорий идеи о свободных агентах — фриланс (от английского freelance — свободный заработок). Идея фрилансерства близка и в определенном плане совпадает с идеей дауншифтинга. Дауншифтинг с фрилансом сближает стремление к большей свободе планирования личного времени, возможность удаленной работы вне офиса с выбором удобного времени и интенсивности рабочей нагрузки. Но вместе с тем работа фрилансером далеко не всегда означает значительное увеличение свободного времени. Человек может так и не высвободить времени для общения с семьей и друзьями и собственной творческой реализации, так как весь день вместо офиса вынужден будет проводить за компьютером в доме, Интернет-кафе или любом другом месте. Кроме того, в дауншифтинге существуют и другие возможные модели, потому фриланс с дауншифтингом нельзя полностью отождествлять. В силу большой общности ценностей, установок, устойчивых сценариев поведения (модель отношений «заказчик — исполнитель», гонорарная основа выполнения частных заказов и т.д.), многие положения, выдвинутые Д. Пинком при рассуждениях о свободных агентах, могут быть применены при изучении дауншифтинга. Так, можно предполагать, что с распространением идеи дауншифтинга происходят изменения в нормативных моделях организации корпоративной культуры как внутренние в компании (для предотвращения радикального ухода ценного сотрудника «на вольные хлеба»), так и ее отношения с внешним миром. В паре «заказчик — свободный исполнитель» заказчик уже не воспринимает одиночку, самостоятельно выстраивающего свой график занятости, как бизнес-аутсайдера и неудачника. Для стратегии «свободного агента» выработано нормативное определение, а значит, он уже как бы легитимирован в своем стремлении работать свободно, будучи не связанным с постоянным нанимателем долгосрочным контрактом.
Такой же механизм легитимации происходит с введением в активный бизнес-лексикон слова «дауншифтер». Первоначально необходимо было обозначить маргинальную среду людей, ведущих себя неадекватно, с точки зрения главенствующей идеологии успеха, карьерного роста и стремления к достижению определенных материальных благ, стиля жизни как маркеров статуса. Появившееся слово не содержит радикального приговора новому явлению (это не «лузер»), в нем нет прямых соотнесений с негативными определениями человека как неудачника, не достигшего вершины и сломавшегося на пути. Однако обозначения «дауншифтер», «дауншифтинг», как уже говорилось, все же содержат двойственную оценку, в том числе определенное указание на ориентацию вниз, соскальзывание.
Базовые стратегии.
Можно выделить две основные группы стратегий дауншифтинга — «легкий дауншифтинг», не требующий полного разрыва с привычным укладом жизни и окружением, позволяющий даже в случае необходимости восстановить оставленное положение, и условно названный «глубокий дауншифтинг», который предусматривает радикальные изменения стиля жизни, места жительства, рода занятий. Ниже приведена условная схема типов стратегий дауншифтинга, а также базовые оппозиции, сформированные в дискурсе о дауншифтинге:
Схема показывает типы стратегий, предлагаемых всеми традициями дауншифтинга как в западном, так и в российском дискурсах о нем.
Приобщение к сообществу дауншифтеров происходит по разным сценариям, которые можно разбить на следующие группы:
— предполагающие смену места пребывания (например, переезд из города в деревню, жизнь на Гоа или Бали);
— смену рода деятельности (например, оставить карьеру бухгалтера и стать тренером по дайвингу, занимаясь любимым делом);
— изменение времени, затрачиваемого на работу, увеличение свободы в принятии решений (идеология фриланса или создания собственного бизнеса);
— «планирование побега» предполагает, что человек еще не решился на осуществление изменений, но уже почувствовал их необходимость в своей жизни и потребность приобщения к группе дауншифтеров, чтобы получить одобрение собственного жизненного выбора.
Также на рисунке показана схематическая связь между семантическими компонентами понятия «дауншифтинг» и конструкцией «внешнего мира», которому для повышения значимости дауншифтинга придается сверх негативная оценка. Примерно по такой схеме строится современный дискурс о дауншифтинге в среде его последователей.
Дауншифтинг в России.
В Россию представление о дауншифтинге пришло извне, и это случилось позже, чем в странах Западной Европы, Америке или Австралии. Можно предположить, что распространенность данного феномена пока что ограничивается центральными регионами, а еще точнее — городами-миллионерами в них.
Слово «дауншифтинг» было введено в русский язык в 2004 г. После эры быстрого накопления капитала в 1990-х гг., дававшей практически неограниченные возможности и создававшей столь же большие риски, к началу 2000-х годов с их относительной стабилизацией в экономике и развитием корпоративной культуры у молодого поколения, людей 25—35 лет, стали появляться более четкие перспективы (вместо авантюрных надежд на сверхбыстрый рост), а у поколения среднего возраста (45—55 лет) начали проявляться усталость и сомнения в правильности избранных жизненных стратегий и приоритетов. Истории о разочарованных миллионерах, продавших особняки и уехавших в глухие деревни, стали настоящими сенсациями (14). В печати стали появляться статьи про людей, которые, добившись вершин успеха, добровольно отказались от признания и материальных благ, их помещали в раздел курьезов и развлекательной информации. Однако само слово «дауншифтинг» тогда еще не было известно широкой аудитории: до 2006 г. оно употреблялось главным образом в профессионально ориентированных бизнес-изданиях, таких, как газеты «Коммерсантъ», «Ведомости», журналы «Секрет фирмы», «Карьера» и др. (15) В этот период еще не были сформированы ни нормы написания, ни содержание понятия.
Нарастающая потребность продвинутых групп социума в создании принятых и разделяемых в культуре механизмов как горизонтальной, так и вертикальной социальной мобильности постепенно выводят дауншифтинг из поля узкопрофессиональной тематики в зону публичных дискуссий. Помимо бизнес-изданий, про дауншифтинг начинают писать статьи, ориентированные на самый широкий круг читателей, они появляются в «молодежных», «женских» и других тематических изданиях: от аналитических еженедельников «Огонек» и «Русский Newsweek» до глянцевого «Cosmopolitan» (16). Таким образом, расширяется аудитория людей, осведомленных о явлении и побуждаемых к его восприятию, формированию определенного отношения к нему. К 2007-му г., по итогу ряда рейтингов, проводимых изданиями, слово «дауншифтинг» вошло в списки главных понятий года. Например, рейтинг журнала «Большой город» включил дауншифтинг в список «открытий года» в 2006 г., а в 2007 г. слово было названо «героем года» (17). Происходило освоение как нового слова, так и новых социальных практик.
Проблемы описания группы.
Изучение феномена дауншифтинга на материале текстов, циркулирующих в средствах массовой коммуникации по этой тематике, позволяет сделать определенные выводы о ценностных установках, предлагаемых стратегиях и способах формирования собственной позитивной идентичности участниками сообщества. Однако вопрос о количественном и качественном составе группы остается открытым. Описание состава изучаемой группы является одной из сложно решаемых проблем исследования. В то время как в Великобритании или Австралии были проведены специальные социологические опросы, нацеленные на выявление и описание сообщества дауншифтеров, в России подобные масштабные количественные исследования до сих пор не проводились. Кроме того, есть принципиальные трудности в определении самого понятия, которые осложняют задачу статистического описания дауншифтерской группы. К ним, в частности, относится ключевой принцип «индивидуального пути», предполагающий, что человек, на практике реализующий одну из возможных стратегий дауншифтинга, может не именовать себя дауншифтером и не быть им названным со стороны. В итоге возникает ряд проблем.
С одной стороны, существует круг людей, чьи практические действия и поведенческие сценарии могут быть расценены как дауншифтинг, но сам человек по тем или иным причинам так себя не называет: возможно, он не задумывался о необходимости такой номинации, или просто не в курсе слова, или это слово ему не нравится и т.д. С другой стороны, существуют люди, открыто называющие себя дауншифтерами и вступающие в соответствующие тематические сообщества. Но здесь есть своя сложность, поскольку в данную группу попадают как люди, реализующие идеи дауншифтинга на практике и желающие обмениваться опытом, так и те, кто только задумывается о целесообразности изменений и вступает в сообщество, так сказать, «без отрыва от производства», т.е. остается в офисах перед мониторами. Возникает логичный вопрос, кто же из них «настоящий дауншифтер?» На мой взгляд, ответ на этот вопрос не очевиден.
В условиях современной культуры, когда событие конструируется и существует в поле актуальных значений во многом благодаря средствам массовой коммуникации, важно понимать, что явление дауншифтинга существует в той мере, в какой пополняется и транслируется информация о его существовании и проявлениях. Без интереса со стороны средств массовой коммуникации и стремления участников закрепить собственный опыт в формах групповой идентичности, явление дауншифтинга не сможет стать трендом культуры или претендовать на культурную значимость. Для трансляции и восприятия культурных кодов необходимо, чтобы участники коммуникации (в данном случае дауншифтеры и «внешний мир») обладали хотя бы минимальным уровнем общих разделяемых значений. Говоря о дауншифтинге как о значимом феномене культуры, мы в первую очередь говорим о неком медийном конструкте, который отображает важные тенденции, складывающиеся в обществе. При внесенное через средства массовой коммуникации явление другой культуры («российский» дауншифтинг — калька с «западного) функционирует по большей части в границах этих же средств массовой коммуникации. Сообщества дауншифтеров в Интернете могут быть рассмотрены как одни из главных структурообразующих единиц в возможном формировании некоей новой социальной страты. Так как дауншифтинг предполагает сильное варьирование мест жительства, не привязан к профессии и не зависит от социального статуса, фиксируемого доходами и происхождением участника, поле Интернет-дискуссий становится главным местом встречи, обмена мнениями, формирования норм, механизмов инициации и исключения из сообщества.
На сегодняшний день в российском сегменте Интернета существует около десятка крупных порталов, посвященных непосредственно теме дауншифтинга. Сообщества дауншифтеров в живом журнале позволяют выявить примерные масштабы явления в Интернет пространстве. Так, одно из крупнейших сообщество «ru_downshift» — насчитывает около 370 участников и более 460 читателей. В «Сообществе дауншифтеров в Живом журнале» состоят на сегодняшний день 211 участников и 260 читателей, а в сообществе «downshift-travel» — порядка 180 читателей и участников.
Можно говорить о появлении лидеров движения, людей, чей опыт является эталонным, а высказывания расцениваются членами сообщества и внешними наблюдателями (например, журналистами) как авторитетные. При этом анализ текстов дискуссий в Интренет-сообществах и комментариев к различным статьям демонстрирует жесткую конкурентную борьбу за статус эксперта в данной проблематике (18).
Мотивация к закреплению статуса лидера характерна для большинства социальных общностей и диктуется как минимум стремлением к приращению символического капитала. Однако в данном случае речь идет о группе, члены которой декларируют уход от системы лидерства и разрыв с иерархией статусов. Тем самым в словосочетании «лидер дауншифтинга» заложено идейное противоречие. Чтобы его разрешить, обратимся к конкретным историям таких «лидеров». Одна из ключевых фигур российского сообщества дауншифтеров — Александр Соколов. Его биография вписывается в классический сценарий дауншифтинга: ушел с хорошо оплачиваемой, но не приносящей большого удовольствия работы, создал свою компанию «Dreamco», считает, что у каждого есть шанс во плотить в жизнь свою мечту.
Сейчас Александр занимается собственным бизнесом и довольно успешно. Помимо морального удовлетворения от сознания собственного авторитета в сообществе дауншифтеров, статус лидера поднимает индекс цитирования Соколова, раскручивая его персональный бренд. Другой пример: человек, известный под именем Мустафа Ибрахим, его биография также вписывается в классический сценарий. Оставив крупную должность, Мустафа уехал в глухую деревню, однако не прервал связь с внешним миром, а начал активно описывать в Интернете собственный опыт, привлекая внимание в том числе СМИ. Создав себе определенное имя, Ибрахим объявил об открытии собственной гостиницы. Таким об разом, статус авторитета повышает эффективность работы бизнеса.
Что касается распространения явления в оффлайн реальности, получить точные данные о количественном и качественном составе сообщества или сообществ дауншифтеров пока затруднительно. Согласно данным опросов, проведенных Левада-центром в июле 2008 г. (19), в России как будто бы просматриваются те же тенденции, что в аналогичных опросах западных исследовательских центров: ценности семьи, личностной реализации, свободы выходят для населения на первый план (см. рис. 2, 3, 4).
Однако это данные скорее косвенно указывают на возможную актуальность идеи дауншифтинга в России, нежели иллюстрируют ее массовое распространение; к тому же речь здесь идет о декларируемых ценностях и обобщенных нормах принятого отношения к ним, которые могут вовсе не связываться с конкретными собственными действиями. Также следует учитывать, что с ростом массовости идеи «простой жизни» (идеала западного «simple living») происходит, как при любом культурном переносе, трансформация базовых практик, норм определения, изначально заложенных в данное понятие.
Прежде всего, в России невозможно говорить о массовости «опрощения» как «социального спуска» с вершин финансовых возможностей и успешной карьеры, поскольку сами случаи достижения подобных вершин никак не являются массовыми. Исследователь чаще всего имеет дело с «простотой» жизненного уклада и демонстрацией приверженности ко всему «простому» как формой принудительной адаптации в условиях дефицита или трудности доступности многих благ для большинства населения либо же как стратегией уклонения от сложности, связанных с нею рисков, проблем самостоятельного выбора. Таким образом, если говорить о потенциальных возможностях сообщества дауншифтеров в России, стоит признать, что существуют определенные ограничения для его расширения. То же самое касается другой популярной в России стратегии дауншифтинга — переезд в страны с более благоприятным климатом, главным образом, в Гоа. Классический сценарий предполагает, что жизнь в Гоа будут обеспечивать средства, полученные от сдачи в аренду квартиры в России. Но поскольку цены на недвижимость держатся на высоком уровне только в крупных городах, распространение данной стратегии очень ограничено в территориальном плане.
Тем не менее развитие идей дауншифтинга, а также явлений близкого круга дает возможности для осмысления ценностей и запросов продвинутых групп в современной России. Индивидуальный и групповой поиск альтернативных моделей успешности обладает важной психотерапевтической функцией. Внимание к означенной проблематике и более подробное изучение норм и практик, разделяемых последователями идей дауншифтинга и схожих направлений, позволят исследователям выявлять зоны повышенной напряженности в обществе, профессиональных коллективах, семье, прогнозировать возможные изменения в системе трудовых отношений.
1 Подробнее о ценностях, базовых установках и механизмах культуры потребления см.: Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Культурная революция; Республика, 2006.
2 Подробнее о принципах коннотативной привязанности метафор к пространственным характеристикам см.: Лакофф Дж, Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004.
3 Примерами в художественной литературе, в том или ином аспекте затрагивающей проблемы, образы, стратегии дауншифтинга, могут служить следующие романы: Гилберт Э. Есть. Молиться. Любить. М.: РИПОЛ классик, 2008.; Нарышкин М. Дауншифтер. М.: Эксмо, 2007; Сухочев А. Гоа-синдром. М.: Ад маргинем, 2007; Харрис Д. Ежевичное вино. М.: Эскмо, 2008.
4 http://www.trendsresearch.com/forecast.html Официальный сайт The Trends Research Institute in New York.
5 British Market Research Bureau (BMRB International), 2003. Исследование проводилось методом телефонного опроса по случайной выборке, в которую вошли более 1100 респондентов.
6 http://www.tai.org.au/index.php?option=comJrontpage&Itemid=1 Официальный сайт Австралийского института.
7 Hamilton C, MailE. Downshifting in Australia. A Sea-change in a Pursuit of Happiness. The Australia Institute, Discussion Paper. 2003. № 50.
8 Breakspear Ch, Hamilton C. Getting life//The Australia University Reports. March 2004. № 38. P. 1-3
9 http://www.thedownshifter.co.uk.
10 http://www.downshiftingweek.com.
11 Дрейк Дж. Дауншифтинг. М.: Добрая книга, 2007.
12 ДрейкДж. Дауншифтинг. М.: Добрая книга, 2007.
13 Пинк Д. Нация свободных агентов. Как новые независимые работники меняют жизнь Америки. М.: ИД «Секрет фирмы», 2005.
14 Одним из ярких примеров подобной истории может служить биография Германа Стерлигова. Основатель и владелец первых торговых бирж, миллионер продал особняк в престижном районе Подмосковья, отошел от дел и уехал с семьей в северную (архангельскую) деревню. О Стерлигове активно писали. Например, первой о нем в этом статусе написала Н. Архангельская: http://www.expert.ru/tags/people/sterligov/ Игрок (Новые харизматики); см. также: Стешин Д. Бывший олигарх Герман Стерлигов стал отшельником//Комсомольская правда. 2006. 21 сент.
15 См.: Фуколова Ю. Игра на понижение//Секрет фирмы. 2004. № 32.
16 См.: Володина О., Ахметова Л. Идем на снижение/ZCosmopolitan. 2007. № 6; Губин Д. Стать иным в желаниях//Огонек. 2007. № 8; Черменский А. Шенгелия В. Исход. Дауншифтинг. Его нет//Русский Newsweek. 2007. № 13.
17 Кронгауз М. Слово — герой года. Дауншифтер//Большой город. 2007. № 25 [196s] (http://www.bg.ru/article/7181).
18 Подобные споры происходят не только в сообществе дауншифтеров, но и среди авторов, создающих тексты внешнего описания. Например, см. дискуссию: http://www.russ.ru/stat_i/daunshifting_kotoryj_my_ne_ mozhem_sebe_pozvolit.
19 Опрос проводился в 10 крупных городах России, среди которых Москва, Санкт-Петербург, Ярославль, Воронеж, Самара, Екатеринбург, Новосибирск и др. В опросе участвовало 600 человек.
Автор: Виктория МЕРЗЛЯКОВА, Альтернативные модели успешности в современной культуре: дауншифтинг
Поиск альтернативной поведенческой стратегии.
